Издавна не в ладу жили друг с другом род Бората и род Ахсартаггата — враждовали они. Род Ахсартаггата не был многочислен, но силы и мужества исполнены были мужчины Ахсартаггата. Бората же были многочисленны и богаты, но не хватало у них силы и отваги.
Когда услышали Бората о том, что нартские мужи из рода Ахсартаггата не вернулись из похода, то сказали: «Нет больше из рода Ахсартаггата никого живого, и ждёт их добро, чтобы кто-нибудь взял его. Уцелел, правда, старец один, пойдем убьём его и унесём всё их добро!»
Собрались Бората, подумали и решили:
— Устроим пир, позовём на него старого Урызмага, напоим его и убьём. Тогда всё добро Ахсартаггата останется без хозяина, и мы присвоим его.
И вот Бората в своём большом общем доме устроили пир.
— Кого бы послать, чтобы пригласить Урызмага? — советовались между собой Бората.
И Сырдон, который оказался здесь, предложил:
— Я схожу за ним и приведу его.
Пришел Сырдон к Урызмагу, сел перед ним на корточки и сказал:
— Устраивают Бората пир в своём прославленном большом Доме клятвы и приглашают на этот пир тебя. Захочешь — придёшь, а не захочешь — не придёшь.
— Что это ты мне говоришь такое? — сказал Урызмаг. — Разве так гостей приглашают?
— Бывает, что и так приглашают, — ответил Сырдон.
— Ну так пойди, поблагодари их и скажи им, что болен старый Урызмаг и не сможет прийти он на пир и пробыть там до конца.
Ушел Сырдон, и сказал Урызмаг Шатане:
— Эх, совсем состарился я, хозяйка, и перестали нарты почитать меня! Разве почётных людей так приглашают: «Захочешь — придёшь, не захочешь — не придёшь»?
— Правда, состарился ты, хозяин моей головы, что не можешь понять смысла того, что тебе говорят. Злое дело задумали против тебя Бората, и Сырдон дал тебе это понять.

Когда Сырдон передал мужам из рода Бората, что не придёт Урызмаг, стали Бората советоваться между собой, что им делать, и решили послать за Урызмагом молодую невестку. По обычаю, приглашающей невестке отказать нельзя было, и потому, — говорили Бората, — если сохранилась ещё душа в теле Урызмага, он обязательно придёт на пир.
Подошла молодица к дому Ахсартаггата и постучала в дверь. Вышла к ней Шатана. Вернулась Шатана в дом и передала Урызмагу приглашение молодицы. Забеспокоился тут Урызмаг. «Да не простит Бог приславшим её!» — подумал он и сказал Шатане:
— Выйди, моё солнышко, и скажи ей: «Нехорошо, конечно, нарушать обычаи нартов и нужно бы уважить слово молодой невестки, приглашающей на пир, но нездоровится, мол, старику нашему, и пойти он не сможет. Очень просит он за это прощения!»
Шатана вышла и передала невестке ответ своего старика. Что ещё оставалось делать невестке? 

Тогда Бората послали за Урызмагом женщину, носящую одежду печали по покойному. Подошла она к дверям Урызмагова дома и позвала: «Кыс-кыс!» Не позволял ей обычай в присутствии мужчины назвать Шатану по имени. И к ней тоже вышла Шатана. Зашла Шатана к Урызмагу и поведала ему то, что сказала женщина. Урызмаг покачал головой и сильнее прежнего забеспокоился. Но что ему ещё оставалось делать? Невозможно сказать «нет» женщине в одежде печали.
— Скоро буду сам! — такой ответ передала Шатана женщине, носящей одежду печали.
Вернулась Шатана обратно и сказала Урызмагу:
— Не тревожься, старик мой. Вот тебе шёлковый платок, и когда трудно придётся тебе, брось этот платок на землю, и придёт тебе помощь. Возьми с собой вот эту длинную трубку и спрячь её под шубу. Сядешь на войлочный тюфяк и, когда захотят тебя споить, выливай хмельное в трубку — и будет оно через трубку уходить в войлок.
Взял с собой Урызмаг платок и трубку, положил их за пазуху, накинул на плечи соболью шубу, нацепил на пояс меч и тоже спрятал его под шубу. И пошёл он на пир Бората.

… Не смог он вылить в трубку излишек хмельного зелья, выпил все семь чаш, и стало его качать. И тут он услышал слова:
— Пришло время зарезать нашего старого быка.
Это сказал Бурафарныг Бората, обращаясь к младшим Бората. Понял тут старый Урызмаг, о ком идёт речь, смекнул, что подходит конец его жизни, и бросил он на землю шёлковый платок Шатаны. И тут же вернулся этот платок к Шатане. А она уже не стала мешкать. Быстро приготовила три медовых пирога, и, держа пироги, побежала на священную горку, на которой молились нарты, и, поставив там пироги и кувшин с ронгом, взмолилась:
— О, Бог богов, мой Бог! Если я ещё для чего-нибудь нужна тебе, то пришли ко мне сейчас мальчика Батрадза.
И только закончила Шатана молиться, выскочил Батрадз из моря и встал перед Шатаной.
— Что случилось, мать моя, меня не родившая? — спросил он её.
— Бесславная смерть грозит твоему старому дяде. Бората собрались и хотят убить его.
— Где собрались? — спросил Батрадз.
— В своём большом Доме клятвы.

… Прибыв в дом клятвы Бората Батрадз выбил один из столбов, на которых держался дом, замахнулся и — пусть всякого, кто проклянёт тебя, постигнет такая же участь! — погнал он всех Бората, избивая этим столбом. Кого ударял он - тот падал на землю, расплющенный в лепёшку; те, которые хотели спастись бегством  - натыкались на меч Урызмага, и туловища их валились наружу, а головы падали обратно в дом.
Потом Батрадз приподнял главный столб, на котором держалась вся крыша, и в щель между крышей и домом кинулись те из Бората, что остались в живых. Но тут опустил опять крышу Батрадз и раздавил этих последних Бората.
Истребив всех, кто покушался на жизнь старого Урызмага, Батрадз, поддерживая под руку своего старика, привёл его к Шатане.

Однажды всё доблестное нартское юношество ушло в поход, а предводитель-ствовали им старые мудрые старики нарты. Прошёл год, никто из нартов не вернулся домой. Тогда свирепый уаиг Тыхыфырт Мукара прислал своего гонца на землю нартов. Вот какие слова Мукара передал его посыльный:
— Предки ваши платили моим предкам дань девушками. Много лет не требовал я от вас этой дани, а теперь снова решил брать с вас эту дань. Если не уплатите - силой возьму!

Забеспокоились те немногие нарты — немощные старики и больные, — которые оставались в нартском селении. Что теперь делать? Послушал их разговор Сырдон и сказал:
— Ничего вы не придумаете. Спросите-ка лучше Шатану, как быть?

А пока они судили да рядили, сам Тыхыфырт Мукара появился на земле нартов, выбрал он лучших нартских девушек и жён и погнал их впереди себя из селения.
Увидела Шатана, что творит Мукара, поймала она ястреба и приказала ему:
— Лети скорее к Батрадзу и скажи ему о случившемся! 
Взвился ястреб в небо и скоро достиг Батрадза. И сразу же Батрадз бросился с неба вниз на родную землю и побежал скорее к Шатане, и спросил её:
— Какая беда с вами тут приключилась, мать моя?
Рассказала она Батрадзу обо всём, и только об одном спросил её Батрадз:
— В какую сторону угнал он девушек?

… Выскочил Мукара из бездны, и кинулись они друг на друга, нарт Батрадз и Мукара, сын Тыха. По горам и по долинам носились они, и ни один не мог одолеть другого. Лес оказался на их пути — с корнями вырывали они вековые деревья и били ими один другого. И всё же не могли они победить друг друга. Сражаясь, вернулись они к берегу моря. 
— Ну, теперь держись, чёрный осел, я тебе покажу! – закричал Батрадз.
Испугался Мукара его крика, скользнул в морскую бездну, где жили кадзи — такие же чёрные духи, как сам Мукара. У них-то и было жилище Мукара. И, добравшись до них, так им сказал Мукара:
— Следом за мной идёт такой грозный воин, которого осилить можно только коварством. Силой никто никогда не справится с ним.

И собрались все кадзи там, где должен был пройти Батрадз, направляясь по следу Мукара. Один миг прошёл — и выкопали они яму такой глубины, что крика не слышно было со дна этой ямы. Сверху коврами прикрыли они эту яму. Вот всё ближе подходит Батрадз, и говорят друг другу кадзи:
— Пойдём-ка навстречу ему и покоримся ему добровольно, а в это время другие из нас наготовят столько каменных глыб и тяжёлых чурбанов, чтобы ими можно было заполнить всю эту глубокую яму. Как сговорились, так и сделали они.

Смело идёт Батрадз к кадзи. Ступил он на ковёр и провалился на дно ямы. Возликовали коварные кадзи. И стали они бросать в яму всё, что приготовили: и камни, и чурбаны, всё, что попадало им под руку. 
А у Батрадза на дне ямы был только его меч. Но поднял он его над головой своей, и всё, что ни бросали кадзи — и камни, и чурбаны, и стволы деревьев, — всё, ударяясь об острие меча, распадалось на куски. Куски эти падали к ногам Батрадза. Целая куча вырастала на дне ямы. Батрадз всё выше и выше поднимался по ней, а кадзи ярились всё больше и по-прежнему всё, что попадалось им под руку, бросали в яму.
Но вот показалась из ямы голова Батрадза, и крикнул на них булатногрудый нарт:
— Ну, берегись, дурное племя! Сейчас я к вам выйду!
От зычного крика его обмерли кадзи, а нарт Батрадз выпрыгнул из ямы и, увидев башню, в которой скрывался Мукара, влетел в неё, умертвил его и перебил всех кадзи. Вывел он из башни жён и дев нартских и проводил их обратно в селение нартов, а сам снова скрылся в своё небесное жилище.