Суровый год настал для нартов. Глубокий снег выпал ранней весной, скрыл все пастбища, и скот голодал. Нарты сбрасывали солому, которой были крыты их дома, и скармливали её скоту. Но особенно боялись нарты за своих коней.
— Что будем делать мы, если падут наши кони! Ведь человек без коня — всё равно что птица без крыльев, — говорили нарты.
И собрались один раз лучшие из нартов на большой нартский нихас и стали думать, как спасти им своих коней и свой скот.
— Знаю я такую страну, — сказал Урызмаг. — Это степи Балга в стране сыновей Тара. На берегу моря находятся эти степи. Круглый год колышутся там густые шелковистые травы, и даже зимой там трава по колено. Хорошо бы попасти на тех пастбищах наш скот. Только опасно гнать его туда. Есть у Тара два сына — Мукара и Бибыц. Если мы и спасём наш скот от первого, то от другого нам его не уберечь.
— Что делать? Иначе спасти скот мы не можем, — сказали старейшие нарты.
— Мы погоним его в степи Балга. Но кто из нас будет так смел и отважен, что не побоится сыновей Тара?
И сказал Сослан: «Лучше пусть я один погибну, чем все нарты.»

… Сколько гнал он его, кто знает, но вот наконец достиг вечнозелёных степей Балга. И в самом деле, трава стоит в степях Балга по пояс. Это была такая страна, в которой сразу на одних деревьях цвели цветы, с других цветы осыпались, а на третьих созревали плоды.
А нартский скот так разжирел за два дня, что в одышке еле ноги передвигает.
Донесли об этом Мукара.
Вдруг видит Сослан, показалась вдали туча. Движется туча, а под ней бежит по земле глубокая борозда, и высоко над тучей летают вороны.
«Что бы это могло быть?» — удивился Сослан.
Но вот приблизилась к нему туча, и увидел он, что это не туча, а всадник скачет к нему. Конь под всадником ростом с гору, а сам всадник на коне — как стог на горе. От дыхания всадника и коня его туман поднимается над степью. И то не вороны над тучей, а комья земли и куски дёрна взлетают над головой всадника из-под копыт его коня.
«Так вот каков Мукара, сын Тара! — подумал Сослан. — Силой от него ничего не добьёшься, если удастся что сделать, так только умом».

Все табуны и стада собрались на крик Мукара. Готов с перепугу Сослан в яичную скорлупу залезть. Но что делать? Надо отвечать Мукара.
— Я пастух у нартов. Глубокие снега завалили их пастбища, льды сковали землю. Скот их подыхал с голоду, вот они и послали меня на эти далёкие пастбища.
— Что-то много толкуют о нарте Сослане. Ты скажи мне, в чем его сила?
— Что и говорить, могуч Сослан, — ответил Сослан.
— Расскажи, какие нартские игры пришлось тебе видеть, — сказал Мукара. — Если сумею я, подобно нартам, сыграть в эти игры, тогда поеду к нарту Сослану.
— Откуда могу я знать все его игры? Нет у меня на это времени, редко бываю я в селении. Только раз видел я его игру. Вот какая это игра: самые могучие из нартской молодежи на чёрном камне оттачивают свои мечи и потом наводят их на оселке до того, что, если положить на острие меча волос и дунуть на него, пополам разлетится волос; и вот, намылив свою шею, идёт Сослан на нартский нихас и кладёт там голову на деревянную плаху. Тут изо всей силы ударяют мечами по его шее, но Сослану это нипочём, он только смеётся, и даже следа не остается на булатной шее Сослана, а мечи у нартов тупятся, глубокие зазубрины остаются на лезвиях.
Положил Мукара свою голову на дубовую плаху и говорит Сослану:
— Не жалей, руби изо всей силы!
С плеча, во всю силу рубанул Сослан по шее Мукара мечом, от меча искры посыпались, однако ни одного волоса не упало с жирного красного загривка Мукара. Отскочил меч Сослана, отлетел кусок его лезвия.
— Нет, это не игра, — сказал Мукара. — Нет ли какой-нибудь другой игры у Сослана?

— Есть ещё у Сослана игра: взбираются на вершину горы самые сильные нарты и сбрасывают целые скалы на Сослана, а он только подставляет свой лоб, и, ударившись об его лоб, в песок рассыпаются камни.
— Влезай-ка на гору, — сказал Мукара Сослану, — и сбрасывай оттуда самые большие камни, какие только сможешь поднять, а я буду стоять внизу и лоб подставлять. Посмотрим, что из этого выйдет.
Рассердился Сослан, начал прыгать с одной горы на другую и скатывать на Мукара скалы, одну огромнее другой. Но и эти скалы превращались в пыль, ударившись о лоб Мукара.

И тут сын Тара крикнул Сослану:
— Эй, работник Сослана! Не мучай себя понапрасну! Не больнее укуса блохи эти удары.
— Давай-ка ещё какую-нибудь игру, только потруднее.
— Спускается Сослан на дно моря, спит там семь дней. И за это время намерзает на нём льду на семь локтей. Насквозь промерзает море, замерзает в нём рыба. На восьмой день просыпается, выпрямляется Сослан, поднимает на себе весь этот лёд и, обливаясь потом, шагает в степь на самую середину. Там он встряхивается с силой, и вся рыба сыплется на землю. А Сослан кричит: «Эй, кому нужна рыба? У кого есть лошадь с арбой, пусть приезжает за рыбой, у кого лошади нет, пусть на себе несёт!» Вот каков нарт Сослан! Большими достоинствами он обладает.

Спустился Мукара на дно моря и обратился к Богу:
— О, Бог! Преврати вокруг меня море в лёд в семь локтей толщиной, так, чтобы вся рыба замерзла!
На восьмой день кричит ему Сослан:
— А теперь подними!
Напряг все свои силы Мукара, попытался выпрямиться, но не может сломать лёд. Понатужился еще раз Мукара, сын Тара. С трудом приподнял голову из-подо льда, а плечи высвободить не может.
— Будь добр ко мне, о нартский пастух! Высвободи меня, мне самому не выбраться, — взмолился Мукара.
— Сейчас! Сейчас! — говорит ему Сослан, а сам выхватил меч. — Знаешь ли ты, что я нарт Сослан? Силой я с тобой не могу состязаться, — есть ли кто сильнее тебя на земле! Однако умом я настолько силён, что загнал тебя под лёд! Так Сослан победил Сына Тара Мукара.

Сидит Сослан у своего шатра и пасёт скот. Долгое ли, короткое ли время прошло, но вдруг видит Сослан, показалась вдали огромная чёрная тень.
«Не к добру это», — в тревоге подумал нартский пастух.
«Это, наверное, второй сын Тара — Бибыц, — подумал Сослан. — От одного удалось мне избавиться, но что мне делать с этим?»
Подскакал всадник вплотную к Сослану и закричал громовым голосом:
— Что ещё за собака, что ещё за осёл пришёл на нашу землю?
— Да что ты, милый мой! Я всего лишь бедный пастух нарта Сослана. Суровый год пришёл в Страну нартов, нечего стало есть скоту, вот и послал он меня сюда, чтобы я пас здесь скотину. Как мог я не согласиться? 
— И спросил он:
— А не видел ты здесь брата моего Мукара?
— Мы тут с ним долго забавлялись. Я показывал ему игры нарта Сослана. Весело мы с ним играли. И вот он поднял на голове своей ледяную глыбу и умчался с ней в Страну нартов.
— Именем твоего Бога прошу, — сказал Бибыц, — расскажи мне об играх Сослана. Немало слышали мы о нартах.
— И рассказать, и показать могу, — ответил Сослан.
— Есть у Сослана среди прочего скота два серых барана. Как быки, сильны эти бараны. Ставит их Сослан по обе стороны, подставляет им свою голову, и бараны для его забавы с двух сторон бьют Сослана рогами по вискам. Бывало, устанут бараны, а Сослан тогда погладит себя по лицу и скажет: «Не знаю я игры, приятнее этой». И он указал Бибыцу на двух серых баранов в стаде. На быков были похожи эти бараны.

Встал Бибыц на колени и подставил им свою голову. Свистнул Сослан, и с двух сторон помчались бараны и, ударили рогами в оба виска Бибыца. С утра до вечера длилась эта игра. К вечеру устали бараны, и Бибыц сказал:
— А ведь и правда, хорошая игра.  Он покряхтел и вытер своё лицо. 
— А какими другими играми забавляется Сослан?

Так Сослан предлагал одну игру за другой.
А когда кончилась очередная игра, вздохнул Бибыц и сказал:
«Ой,— А чем ещё силён Сослан? — спросил Бибыц.
— Что я могу знать, бедный пастух? — ответил Сослан.
— Тогда я отправлюсь в Страну нартов и возьму с них то, что полагается.
Сослан спросил его:
— Что тебе нужно от нартов?
— Я иду к нартам пробовать свою силу и возьму с них в дань одну девушку и одного юношу.
Призадумался Сослан. «Пришло время моего позора. Он идёт насильничать в моё родное селение, и меня ославят там трусливой бабой».
— А теперь ты должен показать мне пути-дороги Сослана, — сказал Бибыц.
— Пусть будет по-твоему. Настало мне время угонять скот в Страну нартов. Следуй за мной, я покажу тебе все пути-дороги Сослана.
Сослан вернулся домой, сердито опустился в своё кресло, и оно затрещало под ним.
Увидела Шатана, что нехорошо на душе у Сослана, и спросила его:
— Отчего ты такой сердитый? Ведь стада вернулись сбережённые и откормленные, и нарты восхваляют тебя за это.
— А что мне теперь до скотины? — ответил Сослан. — Ум мой был оружием моим в борьбе с сыновьями Тара. Удалось мне убить Мукара, и этот пояс, который ты видишь на мне, сделан из его спинного мозга. Но как ни старался я, ничего не мог поделать с Бибыцем. Этот уаиг таков, что никто его не осилит. А ведь он следом за мной идёт в наш дом.
— Напрасно ты боишься его, — сказала Шатана, — я помогу тебе избавиться от него.

… Выбежала к уаигу Шатана, как гостя приветствовала его. И, быстро вернувшись в дом, чтобы убрать комнату, сказала Сослану:
— Спрячься пока и предоставь мне разделаться с ним.
Тут же побежала она к двери, ввела Бибыца в дом, и усадила его на почётное место, и обильный стол накрыла перед Бибыцем.
— Я ищу Сослана. Он мне очень нужен, — сказал Бибыц. — Дома он или нет?
— Сослан должен скоро быть дома. Ты пришел издалека и, конечно, устал. Поешь пока, отдохни, а он вернётся.
И Шатана поднесла ему почётную чашу и попросила его перед едой помолиться. Но чашу он передал Шатане и сказал: «Молись сама, если хочешь.»
Взяла Шатана из его рук чашу и спросила:
— Скажи, гость, где хранятся душа твоя, твоя сила и твоя надежда?
— А что тебе до этого? — спрашивает Бибыц.
— А как же иначе мне за тебя молиться? — ответила Шатана. — Такова наша молитва нартская.
Тогда Бибыц подумал и сказал, указывая на столб, подпирающий потолок:
— Вон в этом столбе находится моя сила, моя надежда и моя душа.
Подбежала Шатана к столбу, обняла его и поцеловала. Засмеялся тогда Бибыц и говорит:
— Ну как ты думаешь, с чего моя сила, моя надежда и моя душа будут находиться в этом столбе?
— Так где же они? — спросила Шатана.
— В камне очажном, — ответил Бибыц.
Склонилась Шатана к очажному камню и стала обнимать его, целовать и гладить.
— Ну скажи, лукавая женщина, с чего моя душа, надежда и сила заберутся в этот очажный камень?
— Ах, гость дорогой, как нехорошо ты со мной поступаешь! Я от всей души спрашиваю тебя, чтобы за тебя молиться, а ты хочешь обмануть меня! — огорчённо сказала Шатана.
И решил тут Бибыц довериться Шатане.
— Слушай, — сказал он, — я скажу тебе правду. На Жёлтом утёсе стоит неприступная крепость. В той крепости хранится булатный ящик. Три голубя скрыты в том ящике. Один из них — моя сила, другой — моя надежда, а третий — моя душа.
— Ну, я вижу, надежно спрятаны они и никому не добраться до них, — сказала Шатана.
— Почему же нельзя добраться? — сказал Бибыц. — Стоит только мне свой меч вынести за дверь, как от него потянется полоса света до самой крепости.
Потом она помолилась над чашей и сказала: — А теперь поешь что-нибудь.

Сильно проголодался Бибыц и набросился на еду. Незаметно подсыпала ему Шатана в чашу ронга сонного зелья. И только он выпил, как сонное зелье тут же свалило его. Уложила Шатана Бибыца в постель, и захрапел он.
Велела тут Шатана вылезать Сослану из подземелья, взяла меч Бибыца, и только вышли они с Сосланом за дверь, луч солнца упал на меч, и длинная полоса света, подобная радуге, потянулась от его острия и упёрлась в крепость на Жёлтом утесе. И по этой радужной дороге послал Сослан своего прирученного ястреба. Тот вмиг слетал в крепость на Жёлтом утёсе и принёс булатный ящик.
Вернулись в дом Сослан и Шатана. Крепко спит Бибыц, и храп его раздаётся по всему дому. Вскрыл Сослан булатный ящик, взял в руки голубей и закричал во весь голос:
— Что за собака, что за осёл разлёгся здесь, в моём доме?
Вздрогнул Бибыц, проснулся, вскочил на постели. Но тут Сослан оторвал голову тому голубю, в котором скрывалась сила Бибыца. Зашатался Бибыц, бессильно опустил на руку тяжёлую свою голову и повалился на постель.
Второй раз крикнул Сослан:
— Пусть незваный гость прочь уходит из моего дома!
Напряг Бибыц свои силы, но тут оторвал Сослан голову тому голубю, в котором крылась надежда Бибыца.
Узнал тогда Бибыц пастуха нартов и содрогнулся.
— Теперь я узнал тебя: ты — Сослан. Что ж поделаешь, умом своим ты одолел меня. Наверное, и старшего брата моего ты тоже отправил к мёртвым.
И третий раз закричал Сослан:
— Что за собака, что за осёл после трех окриков смеет оставаться в моем доме?
Только раз шевельнулся Бибыц, как оторвал Сослан голову третьему голубю. Вздохнул еще три раза сын Тара Бибыц и умер.

Поехал Сослан в дальний поход, в ту сторону, откуда восходит Солнце. Выше земли, ниже облаков мчит Сослана конь его, силой своей равный буре. Были некоторые из нартских юношей злы на Сослана и, когда он уехал в поход, стали придумывать, какую бы рану побольнее нанести сердцу Сослана, какое бы зло причинить ему.
И сговорились они так:
— Давайте бросим его мать, Шатану, в озеро Ада, живую пошлем её в Страну мёртвых.
Пришел к Шатане один из юношей и сказал ей:
— Сегодня пятница, а жить тебе осталось до следующей пятницы. Поэтому торопись, замаливай за эту неделю все грехи, — в следующую пятницу мы бросим тебя живьём в озеро Ада.
Защемило тут сердце Шатаны, зарыдала она, крупными бусами посыпались слёзы из глаз её. И стала придумывать Шатана, как сообщить ей об этой беде сыну своему, из камня рождённому Сослану. Находчива была Шатана. Испекла она три медовые лепёшки, побежала к реке и села на тот камень, из которого родился Сослан. И взмолилась Шатана:
— Бог богов, мой Бог! Пришли мне такую птицу, которая донесла бы до Сослана моё слово.
Сидит Шатана, ждёт. Вдруг услышала она над ухом щебетание ласточки.
— Что за горе у тебя, дорогая Шатана? О чем ты льёшь слёзы? — ласково спросила ласточка.
— Как же мне не плакать? — ответила Шатана. — Наши недруги хотят в пятницу живьём бросить меня в озеро Ада. Сын же мой и защитник Сослан находится в дальнем походе, и некому за меня заступиться.
— Может, я могу помочь тебе? — спросила ласточка. — В жизни я никогда не забуду, как спасла ты птенцов моих из хищной кошачьей пасти, выкупала их в парном молоке и уложила обратно в гнездо.
— Лети туда, ласточка, откуда восходит Солнце, найди там Сослана. Скажи, что недруги его хотят в пятницу бросить его мать в озеро Ада. Пусть поторопится он и скорее вернётся!
— Как не согласиться мне быть вестником тревоги твоей, прославленная Шатана! Как могу я забыть, славная Шатана, твои благодеяния! — ответила ласточка. — Я сейчас же полечу к нему. Но вдруг он не поверит мне?

Сняла тут быстро Шатана кольцо со своего пальца и надела его на шею ласточке. Распростёрла ласточка крылья и полетела в ту сторону, где восходит Солнце. Под тенистым кустом, на мягкой зелёной траве, беспечно отдыхает Сослан. И ласточка села на ветку над его головой и запела, зазвенела на тысячи ладов:
— Эй, прославленный нарт, буйный Сослан, безмятежно лежишь ты на мягкой зелёной траве, а любимую мать твою Шатану хотят недруги твои бросить живой в озеро Ада. Как луча Солнца, ждёт она твоего возвращения.

Сбросила ласточка с шеи своей кольцо Шатаны. Как было не узнать Сослану это кольцо? Одним прыжком очутился Сослан на своём подобном буре и быстром, как облака, коне и поскакал обратно. Много уже проскакал он и вдруг видит: изнемог бедный человек, лежит на дороге и подняться не может.
— Эй, нарт Сослан, я тебе поручаю мою жизнь, — сказал он Сослану, а сам даже головы не в силах поднять от земли.
И тут же спрыгнул Сослан с коня своего и, нагнувшись, спросил бедняка:
— Что с тобой? Чего тебе нужно? Чем могу помочь я тебе?
— С голоду умираю и только от тебя жду спасения, — ответил ему бедняк.
Торопился Сослан на помощь к матери своей, и не взял он с собой ничего съестного. Но даже в голову ему не пришло бросить на голодную смерть человека. Поскакал он в лес и вернулся оттуда с тушей оленя. Развёл он костёр, насадил мясо на вертел и только после этого, пожелав голодному доброго дня, хлестнул коня и помчался своей дорогой. 
Проскакал он уже добрую часть пути и вдруг видит: летит орёл и в когтях своих несёт ребенка. Взял тут Сослан свой лук и стрелу пустил в орла. Не выпуская ребёнка из когтей, упал орёл в реку. Подскакал Сослан к берегу, соскочил с коня, кинулся в реку и спас ребёнка. Посадил он ребёнка с собой на седло. На околице селения встретила Сослана женщина с лицом, исцарапанным от горя: на её глазах утащил орёл её дитя. Отдал ей Сослан ребёнка, и поблагодарила его мать:
— Я бедная вдова, — сказал она, — и ты спас моего единственного сына.

Торопится, скачет Сослан, погоняет он своего коня. Но как ни торопился он, всё же опоздал — уже бросили Шатану живьём в озеро Ада. Кинулся Сослан к озеру, но не нашёл он там своей матери.
Тогда вернулся он в нартское селение и наказал своих недругов. А потом отправился Сослан в Страну мёртвых, к самому Барастыру. «Может, отдаст мне обратно мою мать», — подумал Сослан.
Подскакал он к воротам Страны мёртвых и постучался. И тогда сам Барастыр, повелитель Страны мёртвых, вышел к нему. И стал у него Сослан выпрашивать свою мать. И сказал Барастыр Сослану:
— Немало свершил ты грешных дел, нарт Сослан. Но за то, что, торопясь на помощь к матери своей, ты не отказал голодному человеку и спас его от смерти, и вырвал сына бедной вдовы из когтей орла, я отдаю тебе твою мать.
Отпустил Барастыр Шатану, вернулись они в селение нартов и стали опять жить среди них.